Немного подумаем о детях, которые невольно оказались в сложной ситуации: далеко от дома, чужая страна, непонятный язык, — о детях из семей трудовых мигрантов.
Есть такие, которых не взяли в школу, — так и живут они тут, в столице бывшей империи, не выходя на улицу, нянчатся с младшими братишками-сестренками, ничего не понимая по-русски. Сколько их? Никто не считал. По примерным оценкам, 5–10 тысяч в Москве. Большинство же в школу ходят, плохо понимая подчас, о чем говорит учитель. Вот две проблемы.
Решение первой однозначно — брать! Брать всех в школу: с регистрацией и без, приехавших сюда надолго или на сезон, выполнять Конституцию РФ, Декларацию прав ребенка, Закон об образовании и прочие подписанные конвенции. Потому что так делают во всех цивилизованных странах. Потому что отказать ребенку в школе — как больному без страховки отказать в неотложной помощи. Просто потому, что это дети и они не виноваты в том, что взрослые не смогли в срок оформить документы.
Брать без принуждения: без полицейских рейдов, угрозы депортации — объяснять права, предлагать варианты, быть переводчиком в разговоре родителей с директором школы. Возможно, в крупных городах в штате управления образованием должен быть специальный человек — комиссар по делам детей мигрантов.
Но даже если его нет — просто брать всех детей в школу, без хитростей и отговорок. Они все очень хотят учиться.
Вторая проблема: как учить тех, кого взяли в школу? Вместе или поврозь? Вместе с русскими сверстниками, одним махом погрузив в среду изучаемого языка, или создавать для них специальные группы на один-два года, после чего они смогут перейти в обычные классы?
Для тех, кто мало-мальски говорит по-русски, — первый путь: классы с русскими сверстниками и факультативы после уроков.
Сделать такие факультативы по русскому — дело ясное и простое, не требующее специальных разрешений, нужна только педагогическая воля директора школы. В каждой школе, где есть два десятка приезжих детей, могут быть организованы курсы русского как иностранного. Почему такие факультативы существуют только в единичных школах?
Не было указания сверху, а снизу в школе ничего не растет.
Но что делать с теми подростками, которые на вопрос «Как тебя зовут?» отвечают «Да»? Их в каких классах будем адаптировать?
Нужны специальные классы для таких ребят, где главным уроком будет русский язык, классы на один-два года, после чего, освоившись, они смогут перейти в обычные классы по возрасту.
По такому пути идет Европа, и ничего другого не придумаешь. Кстати, хотите тест на свою политическую ориентацию? Европейские левые говорят, что программа адаптации должна быть рассчитана на два года, правые скупятся: одного года, говорят, достаточно.
Не для школы, а для жизни
И вот мы открыли класс для детей, которые остались за бортом школы. Основной предмет, ясное дело, русский язык — устный и письменный. Поначалу почти на всех уроках болалар (дети, перевод с узбекского) учатся вместе и в этом классе — только на искусство и футбол уходят в обычные классы по возрасту: кто в пятый, кто — в девятый.
По мере того как студенты начнут что-то понимать по-русски, отправляем их в обычные классы на отдельные предметы: кого — на английский, кого — на математику, биологию, географию и так далее. Так как это дети разного возраста, кто-то идет в пятый, кто-то — в седьмой класс. Это класс не закрытого, а открытого типа!
В Европе, кстати, раньше тоже были только закрытые классы для недавно приехавших детей, а сейчас они открывают международные классы: на одних уроках дети учатся вместе, на другие расходятся в классы по возрасту.
Собралось десять человек. У каждого своя история: кто-то на родине закончил вполне благополучно семь классов, кто-то живет в России пять лет и только несколько месяцев ходил в школу. Едут из дальних уголков столицы, некоторые два часа в один конец.
Они оказались очень жадными до знаний, более жадными, чем местные дети: ясное дело, несколько лет не ходили в школу, соскучились.
Понимают, что русский язык — социальный лифт в их жизни, смотрят на это практично: деньги надо зарабатывать.
Стараемся идти по программе восьмого класса к ужасу учителей математики и русского языка. По итогам четверти написали на четверки диктант (за четвертый примерно класс).
Эржан, 16 лет, из Кыргызстана, в школе предложили сесть в пятый класс, в школу ходить отказался, потребовал, чтоб его вернули в родной Ош.
Эрбол, 16 лет, тоже Кыргызстан, несколько лет живет в России, в школу не ходит, работал в суши-баре в ночную смену, нелегально, ясное дело.
Сайфулло, таджик из Узбекистана, 17 лет, за пять лет жизни в Москве ходил в школу два месяца, после какого-то инцидента директор на выбор предложил вызвать полицию или забрать документы, родители, понятно, согласились на второй вариант. Потом четыре года сидел дома, точнее — подрабатывал, помогал отцу.
В школу в классы по возрасту их не взяли: они плохо говорят по-русски, пишут еще хуже. Посадили 16-летних в класс к 11-летним — и послушные восточные мальчики взбунтовались. Сайфулло, кстати, из тех, кому приходится ездить в школу по два часа в один конец. А мама Умеджана, узнав про наш класс, переехала из Домодедова в Красногорск. Работа для мигрантов — важное дело, но и школа важна.
Кое-кого вытаскивали из полицейского участка, потому что в России несовершеннолетних смуглых детей останавливают на улице и требуют документы.
Родители нам платили за учебу самсой, лепешками из тандыра, урюком, орехами, соленым кыргызским сыром, армянским коньяком и гранатами — думаю, с подмосковной овощебазы.
Демография и гуманизм
Пережили митинг протеста родителей, такого наша школа не видела последние двадцать пять лет, но он не перерос в русский марш — у нас хорошие родители!
Кстати, о религиозности: вопрос о свинине никогда не стоял, хиджабов дети не носят, комнаты для намаза не просили, священный месяц Рамадан приходится на летние каникулы, слава богу!
Много таких, которые «не расисты, но не хочу», — это подчас вполне образованные и приличные люди. Вопрос: почему иностранные дети должны учиться в наших школах бесплатно, за счет наших граждан и налогов? Есть как минимум три причины.
Детей в Россию привозят люди, которые, как правило, работают легально и платят налоги, пусть и небольшие, но ведь и социальные программы в нашей стране — сами знаете какие.
Трудовая миграция — процесс объективный. Учитывая демографическую яму в стране, легко понять: приезжих рабочих у нас будет все больше. Скоро и китайцев, и африканцев будем зазывать — лишь бы приехали! Разумеется, у приехавших в Россию есть дети, и это нормально, что родители хотят взять их с собой. А потому нам не остается ничего другого — ни по демографическим, ни по человеческим причинам, кроме как думать о системе мер по адаптации этих детей. Проще говоря — учить их в школе, разумеется, за счет государства.
Конституция, Закон об образовании, международные акты, подписанные Россией, говорят: все дети, находящиеся на территории РФ, имеют право на образование.
Есть ли гражданство, регистрация, вид на жительство — не важно. Ребенок должен ходить в школу.
А иначе — какие могут быть еще варианты? Рабочие руки оставлять, а детей высылать на родину?
Если вы вдруг приезжаете с ребенком во Францию или Германию, ваш ребенок будет ходить в школу совершенно бесплатно. Да еще и на курсы немецкого или французского языка. Кстати, взрослым мигрантам немцы платят стипендию — чтоб не пропускали занятий!
Ну и, наконец, не хотим же мы, чтобы рядом с нами росли дети, не вылезающие из подвалов, не понимающие по-русски и не знающие таблицы умножения? Кому от этого будет лучше и безопаснее? Что будет, если все эти мальчишки и девчонки, не говорящие по-русски, выйдут на Рождество из своих убежищ на Тверскую улицу, светящуюся со всех сторон?
Я не про угрозу для безопасности местных — нет.
Стыдно, что в стране с такой иллюминацией нет средств или желания подумать о детях, не говорящих по-русски.
Не знаю, останутся ли наши ученики в России, или уедут в Кыргызстан, Таджикистан, Армению, понадобится ли им русский, английский и все прочие школьные знания, которые они получат, но, по крайней мере, один полезный урок они усвоят. Урок дружелюбия и солидарности.
Можно говорить о менталитетах и культурных особенностях, но все эти менталитеты — дело наживное и сиюминутное: сегодня в меню плов, а завтра — сосиска в тесте. Мы все очень похожи друг на друга. Несть ни эллина, ни иудея.
Рустам Курбатов,
директор НОУ Лицей «Ковчег-XXI»
Источник: https://novayagazeta.ru/
