«Им некуда идти». Эпидемия переполнила миграционные центры в России

В марте российские правозащитники опубликовали обращение, в котором призывали освободить всех иностранных граждан из центров временного содержания (ЦВСИГ). Из-за пандемии отправить этих людей на родину невозможно, а значит, и содержание их в этих заведениях незаконно, полагают они. В обращении также подчеркивалось, что содержание мигрантов в ЦВСИГах может обернуться массовым заражением, так как там “нет возможности организовать полноценную систему защиты и эффективную медицинскую помощь”.

В Москве и Московской области всего три центра временного содержания иностранных граждан: в деревне Сахарово, в Егорьевске и в Королеве. Первые два рассчитаны на несколько сотен человек, ЦВСИГ в Королеве может вместить в себя около 50 иностранных граждан.

Адвокат Роза Магомедова, сотрудничающая с Комитетом “Гражданское содействие”, посетила ЦВСИГ в деревне Сахарово после объявления карантина в Москве и не обнаружила там сильных изменений. “На входе поставили антисептик. По камерам я пройти не могу, поэтому не знаю, как там обстоят дела в дезинфекцией. Хлоркой обрабатывали помещения еще до пандемии. Сотрудники, которые встречали меня, были в масках”, – рассказывает адвокат.

Новых людей московские центры временного содержания перестали принимать сразу после закрытия границ – 28 марта. Сейчас у находящихся там граждан ежедневно проверяют температуру, отмечает Магомедова. Так как заболевших пока нет, многие мигранты даже не знают о пандемии. “Доступа к средствам массовой информации у них нет, поэтому новости о карантине доходят не сразу”, – добавляет адвокат.

Эту информацию подтверждает журналист “Новой газеты” Али Феруз (Худоберди Нурматов), который провел полгода в ЦВСИГ в Сахарове под угрозой депортации в Узбекистан.

– ЦВСИГ – это режимный объект, так что никакой свободы передвижения там нет. Условия содержания там примерно такие же, как в СИЗО, а может, даже хуже. В изоляторах могут быть телевизоры, в ЦВСИГах доступа к средствам массовой информации нет совсем, – рассказывает Феруз. – Иногда волонтеры или какие-то организации приносят газеты, но это происходит нечасто.

Телефоном разрешают пользоваться по 15–30 минут раз в четыре дня, добавляет журналист: “Всё зависит от настроения охранника”. Содержатся иностранные граждане в ЦВСИГ по два, четыре или десять человек. Выделенные полчаса разговора распределяются между всеми находящимися в камере мигрантами. Таким образом, каждому удается поговорить по 5–7 минут.

Олег находится в сахаровском ЦВСИГ уже девять месяцев. Раз в четыре дня его четырехместная камера получает телефон на 15 минут. “Поговорить нормально не получается”, – жалуется он.

Олег – лицо без гражданства. “У меня есть подтверждение из посольства Узбекистана о том, что паспорт гражданина Узбекистана мне выдан не был”, – говорит Олег.

В такой ситуации оказываются многие находящиеся в ЦВСИГ, рассказывает адвокат Магомедова. “По идее, центры временного содержания предназначены для лиц, которых выдворяют с территории России. То есть длительное проживание там не предусмотрено. При этом в последнее время участились случаи, когда люди содержатся там по два-три года. В основном это лица без гражданства, которых невозможно выдворить ни в одну страну. Некоторые из них родились, например, в Узбекистане, но гражданство этой страны не принимали, а с середины 90-х годов проживают на территории России”.

Другая категория граждан, застрявших надолго в ЦВСИГ, – это те, кто находится там по решению суда. “В отношении них Европейским судом были приняты меры предварительной защиты. Однако вместо того, чтобы предоставить человеку временное убежище или освободить в связи с пандемией, его помещают в центр временного содержания “, – рассказывает Роза Магомедова.

Уроженец Кыргызстана Ахиджан находится в сахаровском ЦВСИГ уже почти два года. Он политический беженец, ищет убежища на территории России. В 2010 году против него было возбуждено уголовное дело в Кыргызстане, однако Европейский суд запретил отправлять его на родину.

Большинство иностранных граждан в ЦВСИГ все-таки ожидают выдворения, которое из-за пандемии осуществить невозможно. Первая отправка мигрантов после закрытия границ состоялась 12 апреля. С территории России выдворили несколько сотен граждан Узбекистана. Теперь отправки на родину ожидают около 200 уроженцев Таджикистана. Когда именно это произойдет, пока неясно.

Из-за того, что выдворить мигрантов пока невозможно, региональные ЦВСИГи оказываются переполненными, отмечает исполнительный директор организации “Тонг Джахони”, защищающей права мигрантов, Валентина Чупик. “При этом не переполненность, а именно закрытость этих учреждений более опасна с точки зрения эпидемии – людям просто некуда уйти, у них нет возможности соблюдать дистанцию. Мигрантов же не селят по отдельности. Если людей мало, новые камеры просто не открывают. Сначала заполняют под завязку те, в которых уже есть люди”, – рассказывает правозащитница.

По ее словам, этим людям просто некуда идти, у них нет никакой возможности легализоваться. В итоге многие мигранты в случае освобождения окажутся на улице без денег и документов. Шансов быстро найти жилье и работу в разгар пандемии практически нет. Режим самоизоляции и так сильно ударил по трудовым мигрантам. Многих отправили в неоплачиваемый отпуск. Те, кто работал нелегально, могут не вернуться на работу. Несмотря на потерю доходов, многим приходится оплачивать трудовой патент – 5350 рублей в месяц. “В ЦВСИГ же обычно попадают мигранты, не имеющие прочных связей, денег и жилья. Даже если жилье было – оно было съемным, на их месте уже живут другие мигранты, тоже оказавшиеся в сложной ситуации в связи с самоизоляцией”, – говорит Валентина Чупик.

Она отмечает, что в других странах людей выпускают из депортационных центров из-за пандемии и прекращают ограничивать выход из лагерей лиц, ищущих убежища. По словам Чупик, им тоже некуда идти, но в Европе и в США существует широкая сеть НПО, которые кормят и предоставляют жилье, в России же эта сфера все еще не развита.

Источник: https://rus.azattyk.org