О кризисе 2008 года, потере двух миллионов, русском народе, живущем прошлым, и о том, почему кыргызы всем кричат «байке».
Я родился…
В деревне Жан-Булак — это живописное местечко в горах. Через него проходит шумная река, поэтому, чтобы услышать друг друга, мы громко разговариваем. Но мы не обращаем на это внимания.
Сейчас живу…
В районе Перово — это спокойное и тихое место, хотя рядом метро. Раньше я недалеко делал квартиры, поэтому было близко к работе.
Любимый район…
ВДНХ. Я жил там с 2010 по 2015 год. Тогда парк был заброшенный. Но мы с друзьями все равно гуляли. А в 2010 году даже ночевал на ВДНХ. Горели леса и был сильный смог, дома невозможно было жить. Многие тогда спали в парке.
Нелюбимый район в Москве…
Коломенский. Я тоже там жил, и это неприятные воспоминания. Высокие панельные дома отталкивают, давят.
В ресторанах бываю…
Я ем в «Чайхоне» или в «Навате» на Арбате. Там сытная мясная еда, которая напоминает мне о Киргизии. Люблю все блюда с бараниной и кониной. Особенно обожаю бешбармак.
Место, куда давно хотел попасть, но пока не удалось…
Хочу съездить в военный музей на Красной площади (Музей Отечественной войны 1812 года. — «Москвич Mag»). И еще побывать на смотровой площадке Останкинской телебашни. А то жил рядом несколько лет, но так и не поднялся.
Выбрал Москву, потому что…
Я хотел менять свою жизнь. Пока молодой, нужно смотреть большие города. И неожиданно в 2008-м друг позвал в Москву. В ней меня привлекал заработок. В Киргизии я получал тысячу долларов за месяц, а в столице России — две тысячи долларов. Тогда это были хорошие деньги. По приезде я жил с другом в съемной квартире и трудился на стройке.
В кризис…
В 2008-м начался кризис. Работы приостановились, денег нет, платить за жилье нечем, даже хлеба не было. Друг уехал в Киргизию, а я остался. Тогда хозяйка стала выгонять со скандалом. На съезд дала два дня. Я искал работу с утра до вечера и в последний день попросил незнакомого киргиза на улице помочь. Сказал, что не могу платить за жилье, но хочу работать и оплачивать после. Он нашел мне квартиру с отсрочкой на два месяца и взял на стройку. А потом приятель предложил машины на продажу привозить. Я согласился. Ездили в Литву, покупали иномарки, пригоняли в Казахстан и продавали. В 2010–2011 годах Москва была перевалочным пунктом. Мы останавливались здесь, тусили и ехали дальше.
Помог пятнадцати киргизам…
В 2016 году мне позвонил знакомый и сообщил, что его вместе с пятнадцатью людьми кинул заказчик. Жилья у них нет, денег тоже, русского языка не знают, культуры не понимают — в общем, комбо. Я разместил ребят в хостеле и стал искать им работу. В итоге таксист-киргиз случайно спросил, нет ли у меня «свободных рук». Он дал номер заказчика, и я с ребятами пошел строить, а точнее, заниматься реконструкцией больших объектов в центре. Так я обучал бригаду, и через три месяца они стали мастерами, а я — свободным человеком. Сначала приходил каждый день, потом через день, а после поставил старшего и иногда заходил на пару часов проверять. В итоге мои ребята отреставрировали лучше других, опытных бригад. Потому что ученики послушные. Часто знающие люди умничают, ругаются. Каждый хочет проявить себя. Время затягивается, качество снижается. А моя команда не спорила. Они строили, как я сказал. Незнающие люди всегда боятся, поэтому и делают аккуратнее. Плюс мои ребята приехали из одного района — все знакомы. Они не знали, как жить в Москве, их цель — заработать, чтобы вернуться. В то время я познакомился со многими людьми, меня стали звать на крутые заказы. Так из субподрядчика перешел в генподрядчика. Получилось, что я нашел ребятам работу, а они — мне.
Мигранты идут на стройку, потому что…
Если человек не знает русский язык и не умеет ничего, то нужно идти на стройку. Там можно ломать стены, носить стройматериалы, помогать другим и так зарабатывать. Считается, что строители — грязные алкаши. Они всегда в пыли, испачканные, из-за этого люди брезгуют и считают их бедными. Но строительство — одна из высокооплачиваемых профессий.
Я окончил только строительный колледж. Если человек старается и работает, зачем ему образование? Красный диплом строителя скорее нужен для галочки в государственные фирмы. На стройке важно быть решительным. А люди с высшим образованием боятся. Они постоянно спрашивают, потому что привыкли искать ответы в книге. А без образования рабочие просто делают.
YouTube не хуже строительного университета…
Студентов учат работать с чертежами, проектами, но не с материалами. Практики в университетах мало. Я знаю многих руководителей фирм с образованием девять классов. И они выполняют сложные заказы. Я практиковался в Бишкеке в больших организациях с родственниками. Смотрел, как они делают, и добавлял свое. Так и научился строить. Если стараешься, то быстро схватываешь. Но сейчас строителем стать легче —открываешь YouTube и учишься. Понятно, что заказчики ждут идеальной работы от проверенного человека, а не от какого-то иностранца, смотрящего видео. Но всех нюансов не предвидишь. Поэтому изначально я обговариваю работу с клиентом, если понимаю, что не по зубам — отказываюсь. Но, бывает, люди берут работу, не зная специфики. Я тоже так делал. Например, когда появились натяжные потолки, лет десять назад. Приходилось нанимать мастера, и он обучал. Главное — это договориться с заказчиками, а потом уже делать.
У некоторых объекты рушатся спустя пару дней после открытия…
Я занимаюсь строительством четырнадцать лет. И ни разу заказчики не жаловались. Мои контакты есть у всех. А если кто-то и звонит, то поблагодарить и взять еще заказ. Но, думаю, объекты ломаются из-за несоблюдения технологии производства. Например, застройщики экономят материал, забывают или забивают на какой-то этап в работе, чтобы поскорее закончить. Так, стены после штукатурки должны высохнуть и быть определенной температуры. Некоторые за этим не следят и наносят краску, после чего стена плесневеет.
Строители не укладываются в срок, потому что…
Возможно, у заказчика плохая организация, проблемы с командой. Но некоторые объекты долго строят из-за бюрократии. Разрешение на строительство можно три года получать, а строить — полгода. Бывает, задерживают финансирование или появляется коррупция — вариантов множество. Но в частных компаниях нет взяточничества, это невыгодно. Чем раньше закончишь, тем раньше получишь деньги. Поэтому частные компании быстрее строят.
Страх строителя…
Должна быть чуйка на заказы. Как-то меня кинули на два миллиона рублей. Работу бригады сделали, но банк заморозил деньги, пришлось раздавать сотрудникам зарплату из своего кармана. Но обычно я чувствую, где заплатят, а где нет.
Работать с окладом плохо…
Я не хочу работать на кого-то и жить от зарплаты до зарплаты. Конечно, иногда я зарабатываю меньше оклада, а иногда больше. Но на фрилансе можно взять несколько объектов в разных местах. Я прихожу в офис, когда мне удобно, контролирую ребят, составляю план, разбираю новые заказы и ухожу. Мне предлагают устроиться, но я ценю свободу и время. Смотрю на начальников, сидящих со мной в офисе: они приходят к 8 утра и ждут, даже если работы нет — все равно ждут. Когда стрелки показывают 17.00, они уходят. Их это не устраивает, но они терпят, в России любят терпеть. Хотя у моей свободы есть и минусы. Если не укладываюсь в срок, то работаю сутками, тогда сменному графику офисных планктонов можно позавидовать. Но я лучше подольше посижу и без давления уйду. А коллеги забирают эмоционально работу домой. Она их выжимает, пока они едут в машине или едят пирог.
Манты у соседей, непонимание городских, приоритет у стариков и другие особенности киргизской культуры…
Русские люди разные, и я это знаю. Киргизы тоже разные — представляешь? Но в нашей культуре заложены сплоченность, гостеприимство, отзывчивость. Мы — малый народ, поэтому нам легче объединиться, а русские многонациональные — им тяжелее. В России каждый сам за себя. Здесь еще сильная урбанизация. А в больших городах люди выживают и не думают об окружающих. В Киргизии небольшие города, поэтому народ сплоченный. У нас все близки. Мы легко можем зайти к соседям, если голодны. И они накроют стол. Если знаешь, что хозяева хорошо готовят манты или пекут хлеб, то заранее говоришь: «Приготовь на ужин, я зайду». У нас так. И это не считается наглостью, наоборот, знакомые обижаются, если их не навестить. А еще в киргизских традициях помогать старшим и не важно, своим или чужим. У нас мало пожилых людей, в основном молодежь — 25 лет. А в России, наоборот, пожилых больше, поэтому всем не поможешь. Все суетливые, каждый борется за свое тепло — никто не помогает. У нас тоже у каждого своя семья. Но если у тебя хорошая жизнь, а сосед страдает, то невозможно выглядывать в окно и наслаждаться видом. Никакой гармонии внутри не будет, если общество больное. Надо помогать. Пускай русские учатся этому у киргизов.
Киргизы всем кричат «брат»…
Если называешь человека братом (на киргизском «байке»), значит, ты расположен к нему и приравниваешь его к семье. А родные должны помогать друг другу. Поэтому киргизов можно просить о помощи всегда и везде.
Чему научила Москва…
Москва научила самостоятельности, изворотливости. Здесь я стал разговорчивый, потому что нужно со всеми договариваться, нельзя ругаться. А то киргизы вспыльчивый народ, постоянно ссорятся, а в России нужно быть осторожным.
Несмотря на киргизское гостеприимство, в России все равно пишут «сдаю только славянам».
В России с подозрением относятся к приезжим. Часто в объявлениях можно встретить «сдаю квартиру только славянам». Это удивляет. Как-то мне отказали в аренде, сказали, соседи будут ругаться. Ну что ж… У моих друзей бывало и хуже, им кричали: «Понаехали», обзывали «чурками», выплескивали злость на них.
За десять лет в Москве изменилось…
В Москве поднялись цены, прошло много реконструкций. Например, на улице Садовой раньше было десять полос, а сейчас шесть и парк. Транспортные развязки стали удобнее, построили МЦК.
В России…
Народ бывшей сверхдержавы. Советский Союз — одна из мощных стран в мире, и старшее поколение напоминает об этом. Но после развала на мировой арене Россия потеряла потенциал. Люди не стремятся быть лучше, они привыкли к своей непобедимости, о которой им твердят больше семидесяти лет на 9 Мая. Это нехорошо, непобедимых не бывает. Здесь живут прошлым. Конечно, это ресурсно богатый регион, но надо стать сильнее, чтобы сохранить его и развиваться дальше. А со стареющим и угнетающим народом это не получится. У нас говорят: за пятьдесят лет обновляется народ, а за сто лет — земля. Нужно больше рожать и перезагружаться.
В Москве не нравится…
Погода. Не хватает солнца и звезд. А еще нет выбора. В ТЦ все однотипное: два-три товара и все одинаковые. Раздражают и высокие муравейники: они бездушные. Нужно строить уютные маленькие домики. Они не давят на психику. А в тридцатиэтажный зашел — и ничего не хочется. Поэтому здесь низкая рождаемость. Тяжело спускаться с двадцатого этажа с тремя детьми, а потом приглядывать за ними в суетном дворе, где кругом машины и незнакомцы. Увеличивается тревожность. А в небольших домах всех знаешь и доверяешь им. Дети играют с соседскими, быстрее адаптируются, социализируются, становятся сплоченнее и учатся работать в команде. А еще в Москве не хватает парков и зелени. Я бы листья запретил убирать хотя бы в моем дворе. А то непонятно, какое время года сейчас.
Если не Москва, то…
Я люблю Москву, это мой второй дом. Но если не Москва, то Бишкек.
Кроме работы и дома меня можно застать…
На футбольной площадке. У нас спортивный народ, хоть про него и мало знают.
Фото: Дима Жаров
Источник: https://moskvichmag.ru
