За несколько месяцев до конца 2021 года политики и чиновники в России заговорили о мигрантах. Приезжих должно быть меньше, они совершают нападения и дерутся, их нужно тестировать, дактилоскопировать и регистрировать по геному – такие предложения и утверждения звучат на телеканалах и пресс-конференциях. Эксперты по вопросам миграции вспоминают мигрантофобию начала 2010-х и объясняют, что означает эта риторика, если отказаться от трудовых мигрантов Россия не сможет – да и не собирается.
“Чуть ксенофобская позиция”
Со второй половины 2021 года новости о мигрантах и касающиеся их распоряжения властей не сходят с новостных лент. Летом в СМИ начали появляться сообщения о якобы участившихся конфликтах между мигрантами. В конце июля драки прокомментировало МВД: “Противоправная деятельность иностранных граждан сопровождалась насильственными действиями, создающими угрозу жизни и безопасности граждан”. В ведомстве подчеркнули, что будут принимать для защиты прав граждан все предусмотренные законом меры, и начали с того, что всем задержанным за драки закрывали въезд в Россию.
Доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Сергей Абашин говорит, что волну публикаций про драки мигрантов в августе он связывал с тем, что миграционная тема накаляется преднамеренно – перед выборами в Госдуму: “Я полагал, что это связано с предвыборным популизмом. Я тогда вспомнил 2013 год, когда в преддверии выборов мэра Москвы антимиграционная тема была популярна в СМИ и все партии высказывались в одинаковом ключе – против мигрантов. Эта волна по инерции продолжалась пару месяцев после выборов, но потом прошла”.
Кандидат юридических наук, миграционный юрист Роман Степанов, исходя из своего 10-летнего опыта работы в сфере миграции, отмечает, что столкновения между диаспорами и внутри диаспор были всегда: “Другое дело, что теперь их стали подчеркивать и выносить на первые полосы СМИ”.
Степанов напоминает, что предшествовало этой новой волне антимигрантской риторики: во время пандемии для мигрантов в России были смягчены многие меры. В частности, с марта 2020 года действовал президентский указ №274 о продлении сроков временного пребывания или постоянного проживания мигрантов. Вдобавок к нему МВД приняло ведомственные указания, согласно которым для мигрантов создавались относительно льготные условия: в частности, запрещалось задерживать людей за просроченные документы. Потом последовал указ №374 от 15 июня, по которому действовал запрет на выдворение мигрантов и принятие решений об ограничении въезда в Россию.
“Все экзекуции начались после 30 сентября, – говорит Степанов. – Не скажу, что сильно увеличились обращения по линии выдворений и депортаций, но люди стали думать, как легализоваться”.
Юрист не склонен драматизировать, но признает, что риторика и отношение властей к мигрантам в 2021-м меняется не в лучшую для последних сторону: “Ситуация меняется, и это факт – и в плане освещения жизни мигрантов СМИ, и в плане подчеркивания взглядов на мигрантов среди россиян. Это чуть-чуть ксенофобская позиция, чего не было давно. Последний раз она так ярко выражалась в 2010-х. Сейчас риторика повторяется, и ей вторит государство”.
“Люди другого качества”: чиновники о мигрантах
Представители государства – от заместителей мэра Москвы до главы СК Александра Бастрыкина – после выборов говорить о мигрантах не перестали, даже наоборот. До осени политики, как и в прошлом году, сообщали о нехватке мигрантов: например, вице-премьер Марат Хуснуллин рассказывал, что в России не хватает около миллиона строителей и правительство рассматривает возможность ввоза мигрантов для работы на стройках по железной дороге. Но через несколько месяцев вице-мэр Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства Андрей Бочкарев заявил, что власти столицы готовят такой план решения кадрового кризиса на стройках, который позволит вообще отказаться от использования труда мигрантов. Позже он назвал и срок, за который московские власти надеются научиться справляться без приезжих из других стран на стройках: два-три года. Сейчас доля мигрантов в строительстве – от 20 до 60%, рассказал Бочкарев. Привлекать на их место россиян собираются, повышая зарплаты и механизируя процессы.
В середине ноября призыв сократить число мигрантов на стройках в Москве прозвучал уже от мэра столицы Сергея Собянина – его заявление о “качестве людей” попало в новости: “Другого качества люди нужны, с другой зарплатой, меньше мигрантов, которых у вас достаточно много на сегодняшний день. Больше привлекайте россиян из ближайших регионов, повышайте заработную плату, создавайте условия работы”. Через четыре дня Собянин уточнил, что москвичи и люди из других регионов России – “это другой уровень квалификации” по сравнению с мигрантами, а также рассказал, что число мигрантов, работающих на стройках Москвы, за последнее время уменьшилось более чем в два раз – правда, из-за пандемии.
25 ноября мэр заговорил о том, что надо сокращать количество мигрантов и в сфере ЖКХ. “Ведь у нас в крупных городских коммунальных предприятиях мигрантов практически нет. Они остались на уровне жилищных ГБУ, где много дворницкого труда, чернового и низкооплачиваемого. Но и там, мне кажется, есть резерв, куда подвигаться”, – отметил Собянин.
Другие чиновники высказывались на излюбленную тему мигрантской преступности. Так, 1 ноября председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин заявил о необходимости введения обязательной геномной регистрации всех въезжающих в Россию трудовых мигрантов из ближнего зарубежья – чтобы не допускать “криминальных элементов”.
Действительно ли России не нужны мигранты
По мнению профессора Сергея Абашина, эти заявления уже не похожи на сделанные по инерции после выборов, как это было в 2013 году. Эксперт подчеркивает также, что высказываются не одиозные политики вроде лидера ЛДПР Владимира Жириновского, которые делают это обычно, а высшие чиновники: Собянин, Бастрыкин, Медведев. “Это уже похоже на какую-то политическую, идеологическую линию. С чем это конкретно связано, пока однозначно сказать нельзя. Еще весной таких заявлений не было и один из вице-премьеров заявлял, что нам мигрантов не хватает и им, наоборот, надо упростить въезд в страну. Но вдруг эта политическая линия резко изменилась”, – рассуждает Абашин.
При этом реальных предпосылок для сокращения миграции на российском трудовом рынке эксперты не видят:
“Что бы ни говорили локальные власти по поводу сокращения количества мигрантов, официальная точка государства на все миграционные процессы упирается в Концепцию миграционной политики, – напоминает юрист Роман Степанов. – В ней связи с заявлениями о сокращении числа мигрантов на стройках или в ЖКХ нет вообще. А риторика эта сиюминутная, неосуществимая и, возможно, обуславливается необходимостью громких, популистских заявлений”.
По мнению Степанова, если говорить о системном воздействии на иностранцев, то невозможно взять и резко уменьшить количество людей в ЖКХ, не увеличив их в других сферах: “Если браться за что-то, то браться комплексно во всем направлении. Уменьшат власти количество людей на стройках – они перетекут в другие сферы. Само количество не уменьшится, оно просто переместится в другую сферу, по которой нет отчетности и громких слов”, – подчеркивает юрист.
Завлабораторией экономического факультета МГУ им. Ломоносова Ольга Чудиновских отметила в интервью ОТР, что планы властей Москвы очень далеки от реалий и за ними не последуют быстрые практические действия. Она сомневается, что кто-то из жителей других регионов России желает работать дворником в столице: “Я не уверена, что у нас в регионах есть избыток рабочей силы именно такого качества, которое нужно Москве, и которая согласится бросить свои обжитые дома и приехать на не очень понятные условия”.
Чудиновских также указала, что опыт строительной сферы и других отраслей Москвы в период пандемии показал, что “граждане России не очень-то и хотят идти на рабочие места”, которые освободились после отъезда части мигрантов. Эксперт считает “мифотворчеством” все разговоры и споры о том, что иностранцы занимают рабочие места россиян. Россияне, по ее мнению, “не согласны взять на себя ношу, которую мигранты несут на своих плечах”.
Роман Степанов тоже не разделяет уверенности чиновников в том, что, если на стройках повысят зарплаты, то работать туда пойдут россияне. “Простое математическое изменение: циферка увеличилась – и сразу пришли россияне – тут не работает. Речь должна идти о комплексных условиях работы. Должны быть серьезные изменения, вплоть до изменения Трудового кодекса, чтобы этой работой заинтересовались россияне. Может, кто-то приедет из регионов, но у наших граждан другой менталитет. Взять и окунуться в ту же работу дворника на тех же условиях, в каких работают мигранты, россияне не согласятся даже при увеличении зарплаты”, – уверен эксперт.
“Миграция как была, так и будет, как мигранты работали на стройках и в ЖКХ, так и будут, – говорит Сергей Абашин. – Сейчас будут либо манипулировать с юридическим статусом, либо оформлять через подрядчиков и говорить, что в самой структуре их нет. Это как на днях топ-менеджер одной из компаний по доставке сказал, что “среди курьеров не так много мигрантов”. Мы их все видим, а он – нет!”
Как дорожает патент
Еще одна новость ноября, которая непосредственно коснется каждого трудового мигранта в России, – анонсированное повышение стоимости патента (разрешения на работу), причем сразу на 11%. С 1 января 2022 года в Москве он будет стоить на 559 рублей дороже, чем сейчас, – 5900 рублей в месяц (в 2020 году его стоимость не менялась). Еще 14 600 рублей иностранец платит за оформление документа (в эту сумму входит медосвидетельствование, тест на знание русского языка, ДМС и стоимость самого оформления). В Петербурге патент подорожает на 200 рублей – и будет стоить 4200.
Министр правительства Москвы, руководитель Департамента экономической политики и развития города Москвы Кирилл Пуртов аргументировал подорожание патента тем, что в первом полугодии 2021 года официальная заработная плата в традиционных для трудовых мигрантов отраслях – строительстве и ЖКХ – увеличилась на 9,5% по сравнению с 2020 годом. Повышение стоимости патента будет способствовать выравниванию налоговой нагрузки для мигрантов и защите рабочих мест российского рынка труда, а дополнительные доходы бюджета составят порядка 1,7 миллиарда рублей.
Сергей Абашин отмечает, что это исключительно экономическое решение – “повысились средние зарплаты – и мы повысим патент”. “Это не часть “заговора против мигрантов”, но тут не хватает политической гибкости: может, это не стоит делать сейчас или повышать не на такую сумму”, – добавляет эксперт.
“Повышая патент, власти оправдывают себя тем, что они не делали этого в 2020 году, а теперь экономическая ситуация улучшилась, да и иностранцы стали получать больше, – говорит Роман Степанов. – С позиции “долго не трогали, а сейчас меняем” это решение кажется обоснованным. С позиции постпандемийного периода я бы не стал повышать – не то время. Власти этим вызовут отток некоторой части иностранцев в нелегальность. Большинство приезжает сюда на последние деньги, для них 600 рублей – это большая сумма, и они уже что-то не смогут себе позволить”.
Анализы на ВИЧ и дактилоскопия: какие нововведения ждут мигрантов
На пару дней раньше, чем повысится цена на патент, изменятся и правила въезда в Россию: с 29 декабря 2021 года иностранцы, прибывающие в страну более чем на три месяца, должны сдавать отпечатки пальцев, а также подтверждать отсутствие наркозависимости и инфекций, в том числе ВИЧ.
Роман Степанов напоминает, что дактилоскопия – это приоритетный интерес МВД, а сфера заболеваний – Роспотребнадзора: “Если у МВД много возможностей выявить нарушителя (через базы, личное задержание), то Роспотребнадзор выявляет ВИЧ-инфицированных иностранцев только при обратной связи от медучреждения. Сейчас мигрант с ВИЧ (не считая оформления патента) не так часто попадает в медучреждение, чтобы информация о нем ушла дальше. А с 29 декабря всех будут загонять в медучреждения – и выявляемость повысится”.
Степанов как юрист занимается в том числе и вопросами открытия въезда в Россию ВИЧ-положительным мигрантам. В его практике в последние годы обращений стало больше – причем среди них равное количество жителей Центральной Азии и Украины (их больше не потому, что они больше болеют, а потому, что они стали получать гражданство по упрощенной схеме). В России миграционное законодательство до сих пор устроено таким образом, что ВИЧ, даже при условии что человек проходит терапию, – это основание для депортации.
“Механика выявления очень простая: медики выявляют, информация уходит в Роспотребнадзор – и человеку пожизненное закрывается въезд”, – говорит Степанов. Он полагает, что из-за нововведения поток обращений людей, которые пытаются это оспорить, вырастет существенно.
По мнению Сергея Абашина, “власти не хотят видеть людей, которые будут распространять болезни, а потом их лечить, поэтому принимают техническое решение по их отсеиванию”. “Но дело в том, что в массе эти различные технические решения дают негативный эффект на миграцию в целом”, – подчеркивает эксперт.
Что касается дактилоскопии, то она в первую очередь ударит по тем мигрантам, которые меняют паспорта для въезда в Россию. В конце ноября Радио Озоди сообщило, что из общего количества выдворенных из России граждан Таджикистана – а это более 270 тысяч человек – почти половина поменяла паспорта и вернулась обратно. Смена имени и фамилии для получения нового паспорта практикуется не только в Таджикистане. Такой способ въехать в Россию применяют, например, в Кыргызстане.
Достоверность этих цифр вызывает у экспертов вопросы. Однако то, что мигранты меняют документы для повторного въезда в страну, – факт, подтверждает Роман Степанов: “Запрет на въезд можно отменить только через суд и только при наличии оснований, которых у большинства нет. Поэтому на практике этот вопрос: “Что будет, если я сменю свои данные?” – сопутствует любой ситуации с закрытием мигранту въезда. Я всегда говорю, что это статья 322 УК РФ – “Незаконное пересечение Государственной границы России”. Сажают реально на определенные сроки, а дальше людям пожизненно закрывают въезд в страну”.
Степанов вспоминает, что первые случаи массовой смены паспортов иностранцами относятся к 2012-2013 годам, когда МВД России начало активно закрывать мигрантам въезд, но при этом минимально контролировало возможное изменение данных и повторное пересечение границы. С 2017 года МВД и ФСБ улучшили технологические системы и стали чаще выявлять людей с “новыми” паспортами. “Появился поток иностранцев, на которых возбуждались уголовные дела по 322-й статье. Сейчас обращением по ней миграционных юристов не удивить”, – отмечает Роман Степанов.
“После 29 декабря будет сведение воедино баз МВД, которая здорово усовершенствовалась последние несколько лет, с базой отпечатков данных. Начнется масштабная выявляемость сменивших паспорта людей – по той причине, что все будут проходить дактилоскопию. И, как я вижу, будет привлечение к ответственности, отказ в оформлении документов, сокращение сроков пребывания в России”, – добавляет юрист.
“Держать иностранцев в состоянии неопределенности”
Введение дактилоскопии иностранцев и тестирования на ВИЧ профессор Сергей Абашин не связывает с антимигрантской риторикой, тем более что о необходимости снимать отпечатки пальцев говорилось давно. Еще в 2016 году МВД запланировало ввести обязательную дактилоскопию иностранцев, въезжающих в Россию. Стартовать процедура должна была в 2017 году, но этого не произошло – нужно было дополнительное финансирование.
При этом нововведения не делают правила более прозрачными для самих мигрантов, сетует эксперт. “Миграционный режим в России устроен так, чтобы держать иностранцев в состоянии неопределенного статуса, – объясняет Абашин. – Все законы обкладываются такими условиями, что невозможно соблюдать все процедурные моменты, и многие мигранты имеют проблемы с документами: регистрация не та или задним числом обнаруживается, что были предоставлены не те данные, – и лишают [даже] гражданства”.
По словам эксперта, незаконные мигранты удобны для политики: например, тем, что “если завтра, условно, надо наказать Таджикистан”, то можно выслать мигрантов. И наоборот, когда нужны рабочие руки или хорошие отношения с соседями, Россия принимает меры об амнистии и “махом легализует сотни тысяч человек”.
“Мигранты люди непассивные, они приспосабливаются к этим вещам и находят лазейки. Соответственно, государство эти лазейки криминализует. Но мигранты будут находить другие. Это замкнутый круг – в России сначала вводят законы, где за мелкие нарушения ставят запрет на въезд. Мигранты нашли лазейку в виде смены паспортов, как обходить запрет. Теперь, благодаря дактилоскопии, будет введено уголовное наказание за использование этой лазейки. То есть неумные репрессивные законы сами же толкают людей на нарушение, которое тоже неумным образом квалифицируется сразу как серьезное”, – отмечает Сергей Абашин.
Роман Степанов рассказывает, что новый закон о миграции в России должен избавить мигрантов от угрозы выдворения за два мелких нарушения. Но примут его не скоро. “Это уже закреплено в проекте нового закона о миграции. Три нынешних закона (“О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства”, “О порядке выезда из России и въезда в Россию” и “О правовом положении иностранных граждан в России”) будут заменены одним большим законом. И там не будет пункта о закрытии въезда за две административки. Вопрос в другом – этот закон планируется к принятию с 2024 года”, – говорит Степанов.
Сергей Абашин полагает, что вся нынешняя политика построена вокруг 2024 года – переизбрания президента России или появления новых фигур: “Вполне возможно, что идет зачистка политического поля и принято решение, что нужно максимально убрать мигрантов, которые являются раздражающей население проблемой, которую могут использовать оппозиция или иностранные силы против нынешней власти. То есть чиновники транслируют разговоры о миграции, которые идут в кулуарах”.
“Я точно связываю эти заявления (Собянина, Бастрыкина, Медведева) с каким-то политическим решением по поводу мигрантов – то ли ограничить ее, то ли ужесточить”, – добавляет Абашин. Что же касается готовящегося закона о миграции, то он, по мнению ученого, положение трудовых мигрантов только усложнит.
При этом Роман Степанов говорит, что нынешние условия, несмотря на риторику, не следует считать “гонениями на мигрантов”: “У нас все-таки были очень сильные преференции для иностранцев. Сколько времени дали иностранцам с нарушениями на легализацию! Это была реальная возможность легализоваться, мы вели многих людей, многие даже до гражданства дошли. Но также существенная часть это проигнорировала, ожидая, что “пряники” будут вечные. Эти люди подпадут под репрессии”, – уверен юрист.
“Мне хочется верить, что ситуация меняется в сторону наведения порядка. Не с политической точки зрения. Я вижу, как меняется законодательство. Даже по сравнению с пятилетним периодом оно, с юридической позиции, упорядочивается. Но этому сильно мешают резкие политические заявления. Они выбиваются из общего контекста, и я не понимаю, зачем они делаются”, – заключает Роман Степанов.
Источник: https://www.currenttime.tv/
