В этом посте собраны результаты двух посещений и почти года ожидания.

Сегодня мне удалось понять причины появления побоев у подсудимого, Фарходжона Нозимова, который подозревается в совершении преступления террористической направленности. Все что мне удалось о нем узнать, это то что он уроженец Таджикистана, ему 42 года, фельдшер по образованию. Более года назад я уже пытался поговорить с ним в СИЗО Лефортово, но тогда нам (членам ОНК) фактически не дали этого сделать, запретив говорить о побоях вообще.

Изначально о Нозимовом я узнал от коллеги из Питерской ОНК Яне Теплицкой. Она рассказала что в книге фиксации телесных повреждений, в Питерском СИЗО-3 ФСИН России у нескольких арестованных были зафиксированы телесные повреждения 31 июля 2017 года. В частности у Фарходжона Нозимова был отек, ссадина рук в области лучезапястного сустава, локтя.

Итак 25 апреля этого года я предпринял вторую попытку пообщаться с Фарходжоном. Не смотря на постоянные попытки сопровождающего сотрудника СИЗО, заместителя начальника отдела режима и охраны Иванова Николая Васильевича, и в этот раз ограничить разговор о применении насилия к заключенному мне удалось получить согласие Фарходжона на доступ к его медицинским документам. Беседу в тот раз прервали из за рассказа Нозимова о пытках. Ознакомившись с медицинской картой Нозимова я узнал что побои были зафиксированы не только в 2017 году, но и 2 раза в 2018. Так 12 марта 2018 года у Фарходжона Нозимова были зафиксированы ушиб мягких тканей нижней челюсти и множественные ссадины шеи. 26 сентября 2018 были зафиксированы ссадина левого уха в области мочки и подкожная гематома за левым ухом. При помещении в СИЗО Лефортово, 2 июля 2017 года, были зафиксированы ссадины в области обеих лучезапястных суставов, в области 6/3-й левой голени, в области правого локтя и за левым ухом.

Сегодня мне с коллегой по ОНК удалось частично выяснить причины появления побоев у Нозимова. Он рассказал что телесные повреждения полученные им весной и осенью 2018 года были зафиксированы после следственных действий в следственных кабинетах соседнего с СИЗО Лефортово здания (на рисунке обведены красным). На Яндекс картах адреса этих зданий: улица Лефортовский Вал, дом 5 корпус 2 и дом 5 корпус 4.  Предположительно там находятся следственные кабинеты ФСБ. Нозимов так же дал понять что его били во время этих следственных действий. Каким образом были получены побои до помещения в СИЗО-3 (в Питере) и СИЗО-2 (Лефортово) федерального подчинения начальник отдела режима СИЗО-2 ФСИН России Ханов Александр Юрьевич нам спрашивать запретил (а Нозимову соответственно запретили отвечать) пообещав в противном случае прервать беседу.

То есть получается что подследственного избивали на так называемых «следственных действиях» в соседнем здании находящимся под одной крышей с СИЗО. Такого я не слышал за все 3 года в ОНК. Да, были случаи что фиксировали побои после возвращения в СИЗО из суда или сразу после прибытия в СИЗО, но такого чтобы людей пытали в соседнем с СИЗО здании в Москве — такое в первый раз… При этом сотрудники СИЗО Лефортово делают все чтобы не дать своим заключенным рассказать кому либо о пытках.

Еще побеседовали с Виктором Викторовичем Кудрявцевым. Он рассказал о том как проходило обследование в 20-й больнице с 13 по 17 мая: в камерах-палатах нет ничего кроме кроватей. Ни умывальника, не туалета, нет даже электрических розеток. Туалет там общий на этаже, выводит в него конвой по требованию. На обследования Виктора Викторовича (за пределы режимного корпуса) вывозили на коляске, пристегивая одну его руку к коляске наручниками.

Так же сегодня я попытался побеседовать на английском (так как русским языком он не владеет) с уже осужденным (приговор уже должен был вступить в силу) Фруде Бергом в том же Лефортово. Но заместитель начальника СИЗО нам беседовать с ним запретил.