В модный формат фуд-маркетов «чумазая публика» не вписывается
На одном из московских рынков перестали пускать на порог «простую» публику — строителей в спецовках. Об этом в середине мая заговорили социальные сети. Ладно еще гламурный универмаг, куда корреспондента «МК» в униформе не пустили пару месяцев назад. Но рынок! Оказывается, это чистая правда: нынешние «фуд-маркеты», как их предпочитают называть хозяева, ставят на входе фейс-контроль. И то сказать: места-то не менее модные, чем ночные клубы 20 лет назад!
Здание московского рынка 60 лет назад проектировалось футуристическим — свет, объем, стекло, бетон. Вместе с социальным строем сменилась мода: бетон прикрыли деревом, стекло — террасами и вьющимися растениями. Все это заполировано фонтанчиками и цветниками. Цветы прямо на моих глазах сажают в специальные кадки по периметру рынка. Сажают люди, плохо говорящие по-русски. Но без ярких рабочих комбинезонов — это важно. Потому что, как с 15 мая знает весь Интернет, рабочая одежда хозяевам рынка почему-то не нравится. Настолько не нравится, что на рынке, не так давно конвертированном в гастромаркет, ввели негласный фейс-контроль и на входе «тормозят» людей в рабочих спецовках.
Это же рынок!
— Нас действительно туда не пропускают, — подтверждает Изат, строитель, моющий колеса самосвалам, которые въезжают на стройку жилого комплекса напротив рынка. — Если вот так идем (и показывает на оранжево-синюю куртку), не пропустят. Когда нам надо, мы снимаем куртку и идем.
— Вообще, мы там мало что покупаем, дорого, — говорит Арслан, охранник той же стройки. — Но вот лепешки берем иногда. А еще специи для плова ребята покупают.
В грузинском кафе с тандыром, что находится на рынке (именно там строители и покупают лепешки за 50 рублей), о фейс-контроле знают и не одобряют. «Конечно, это неправильно, — говорит продавец Лиана. — Это же рынок, неужели человек в пусть даже и плохой одежде не может купить еды?»
— Действительно не пускают, и уже давно, сколько мы тут работаем, — рассказывает Рамиль, торгующий фруктами. Кстати, о ценах: помидоры подешевле — 400 рублей за килограмм, подороже («Бакинские! С зелеными семечками! Сахарные, покупай, по секрету чуть дешевле отдам!») стоят 800. Ароматные красные шары идеальной формы лежат как на выставке.
— Вот я лично считаю: а может, нет у человека другой одежды, ему что, и на рынок не зайти? — возмущается Рамиль. — Странно это. Неправильно! Гусейн, вот скажи, да?
— Да! — соглашается сосед-продавец. — Мы не можем громко об этом сказать, нас тогда с рынка вышвырнут, а вот вы скажите! Обязательно!
Люди в униформе на рынке все-таки встречаются. Во-первых, это ярко одетые курьеры по доставке еды (на рынке работает несколько популярных ресторанов, которые принимают заказы на доставку). Во-вторых, это уборщицы — обычные женщины средних лет в темно-синих костюмах. В-третьих, конечно, охранники. Кстати, интересно: не придерутся ли они к человеку в рабочей униформе сейчас, после скандала?
Нет: оказалось, что мне, нацепившему на себя робу сотрудника городской канализации (вот уж, по идее, пачкающая одежда — даже больше, чем комбинезон строителя!) войти на рынок можно. И выйти. И снова войти, уже через другой вход. Где стоят идиллические столики, бьют фонтанчики, а на скамейках сидят красивые и занятые юноши и девушки с компьютерами и в телефонных гарнитурах.
— Напротив рынка идет большая стройка, — прокомментировал ситуацию управляющий рынком Егор Гурник. — Рабочие в какой-то момент повадились заходить сюда в свой перерыв, в том числе без цели покупки. Как правило, это люди в сильно испачканной одежде. В данном случае охранник ошибся. Мы готовы перед человеком извиниться и пообщаться с ним. Говорить о какой-то дискриминации по какому-либо признаку на рынке бессмысленно.
Таким образом, получается, что дискриминации, с одной стороны, нет — а с другой стороны, людей, которые «как правило, в пачкающей одежде», превентивно не пускают на территорию. Что подтверждают и сотрудники рынка, и строители. А практика показывает: имеешь «нерусское» лицо — одевайся богаче, тогда пропустят. А «славянам» можно и так.
Последний оплот мидл-класса
Механизм таких действий достаточно простой, поясняет «МК» урбанист Петр Иванов. «С точки зрения обычного охранника — человека обычно не очень образованного и не выросшего в столице — очень просто отличить «чистую публику» от нежелательных, по мнению хозяев, людей. Похоже, у охраны рынка фильтры настроены не только на рабочую униформу, но и на национальность. Простой парень, работающий в ЧОПе, прекрасно отличает национальные меньшинства, мигрантов — буквально на инстинктивном уровне».
Проблема фейс-контроля на реконструированных рынках в Москве имеет классовую природу, утверждает Иванов. «С углублением кризиса, когда у среднего класса начались проблемы, — рассказывает урбанист, — чуть ли не единственным не просевшим сектором рынка оказалась еда. Это закономерно: средний класс может перестать покупать недвижимость, автомобили, даже путешествовать, но на еде они будут экономить в последнюю очередь. В этой сфере деньги еще есть. Поэтому один за другим появляются фуд-проекты — сейчас даже на месте бывших кинотеатров». А где фуд-проект для людей с достатком (верхне-среднего класса), там и попытка входного фильтра — чтобы внутри была только «чистая», красиво одетая публика.
— Если мы согласны с тем, что город должен быть инклюзивным — то есть одинаково удобным для любых людей в рамках закона, — то такие инициативы нужно пресекать, — рассуждает Иванов. — Но существует и альтернативная логика — логика исключения. Средний класс, то есть люди, уже располагающие деньгами, но экономическое положение которых еще шатко, первыми задумываются о том, чтобы отсечь себя от нижних слоев общества. И администрация рынка в данном случае хорошо улавливает общественный запрос.
Действительно, за последние несколько лет вид и аудитория рынка разительно изменились, подчеркивает инициатор скандала Алексей Байков. Если 10 лет назад это было достаточно демократичное место, где были «народные» палатки с пивом, отечественными сырами из регионов, товарами для дома, то сейчас от былого ассортимента остался один табачный ларек, все остальное поменялось. Как следствие — пандус, предназначенный для входа с сумками-тележками, почти не используется. Зато самый яркий плакат на фасаде рекламирует детский сад. Частный, для детей от 3 до 6 лет. Где все обучение ведется только на английском.
