Миграция для Узбекистана является важным механизмом адаптации к низким зарплатам и слабым перспективам рынка труда, а также обеспечивает снижения уровня бедности в стране почти вдвое — за счет денег, которые присылают домой мигранты, говорится в исследовании Всемирного банка (ВБ). Либерализация миграционной политики страны, начавшаяся в 2017 году, будет способствовать повышению благосостояния населения и экономическому росту, уверены там. Впрочем, несмотря на облегчение выезда, в Россию узбекские мигранты не торопятся.

Задачей исследования ВБ было выявить связи между миграционной политикой узбекских властей и благополучием населения на основе статистики и масштабного опроса населения. С 2017 года власти Узбекистана приступили к реформе внутренней миграционной политики, смягчив нормы, затруднявшие отток граждан из страны. В будущем эти шаги могут привести к расширению потенциальной миграции, создадут новые возможности для развивающейся рыночной экономики страны и для ускорения ее роста, утверждают в ВБ.

Снятие барьеров для миграции поможет именно гражданам, оказавшимся на грани нужды,— после отъезда мигранты играют активную роль в поддержании благополучия оставшихся членов семьи, увеличивая частоту и размер переводов в случае ухудшения экономической ситуации на родине.

Искусственные же ограничения миграции дорого обходятся как потенциальным мигрантам, так и государству. Если уехавшие вынуждены будут вернуться или приток денег сократится, последствия сильнее всего скажутся на бедных домохозяйствах в регионах, где возможностей трудоустройства для вернувшихся мигрантов мало, а зависимость от финансовой поддержки государства высока.

В то же время деньги — не единственная причина для миграции. Уровень удовлетворенности жизнью, который в ВБ считают одним из показателей общего благополучия, в домохозяйствах, которые готовились отправить члена семьи за рубеж, оказался существенно ниже среднего. Однако после отъезда домохозяйства, поддерживающие тесные связи с мигрантами, демонстрируют уже более высокий уровень удовлетворенности, а рост трудовой нагрузки на оставшихся членов семьи компенсируется повышением материального благосостояния.

В то же время при довольно высокой численности граждан Узбекистана, уехавших на заработки в РФ, Турцию и Корею при предыдущем лидере страны Исламе Каримове, страна ограничивала миграцию как за счет административных барьеров (система выездных виз и процедуры официальной регистрации, несоблюдение которых грозило существенными рисками, вплоть до потери гражданства), так и путем формирования негативного отношения к ней. Пришедший к власти в 2017 году президент Шавкат Мирзиёев начал экономические реформы, в том числе — снятие жестких визовых требований одновременно с пересмотром политики в отношении миграции. С 1 января 2019 года мигрантам больше не нужно получать разрешение на выезд за границу. Правительство Узбекистана также начало переговоры с РФ о создании совместного миграционного центра в Узбекистане и приняло ряд других мер, облегчающих привлечение местного населения зарубежными компаниями и выезд за границу.

Отметим, что либерализация внутренней политики пока не отразилась на притоке узбекских граждан в Россию, резко сократившемся начиная с 2015 года. Так, хотя в Концепции государственной миграционной политики РФ на 2019–2025 годы страна по-прежнему рассматривается как один из основных регионов-доноров, миграционный приток из Узбекистана в 2018 году составил лишь 6,8 тыс. человек против 68,6 тыс. в 2013 году (см. “Ъ” от 9 апреля).

Надежда Краснушкина